Над волной ручья, ловит, ловит стрекоза собственную тень.
кусок Алмазной сутрыНаблюдайте за своим умом: насколько он готов вцепиться во что угодно, как он боится будущего, перемен. Он хочет сделать все стабильным, он хочет привязаться ко всему, что происходит. Так мы создаем все несчастья. Вы счастливы - вы хотите, чтобы счастье длилось, вы в него вцепляетесь и в тот миг, когда вы в него вцепились, вы его уже разрушили, его больше нет.
Вы встретили женщину, мужчину, влюбились и цепляетесь и хотите, чтобы эта любовь оставалась навсегда. Она исчезает, ее больше нет. Весь опыт ума подобен молнии - он приходит и уходит.
Будда говорит: "Просто наблюдайте, еще не время цепляться! Просто наблюдайте, отмечайте: головная боль, головная боль; любовь, любовь; красота, красота. Просто отмечайте, этого достаточно. Это настолько краткий миг, что ничего больше сделать нельзя. Отметьте и оставайтесь сознательным".
Сознательность может стать вашей вечностью - и ничто иное.
И последнее: Будда говорит об опыте ума, как об облаке, меняющем форму, текучем. Вы смотрите на облако: иногда оно подобно слону, и тут же начинает изменяться, и становится верблюдом или лошадью - множеством вещей. Оно все время меняется. Оно никогда не является статичным; множество форм возникает и исчезает. Но вы этим обеспокоены. Какое имеет значение то, на что похоже облако - на слона или на верблюда? Это не имеет значения: оно лишь облако.
Так же ум является облаком, окутывающим ваше сознание. Ваше сознание - это небо, а ум - облако. Иногда это разгневанное облако, иногда - любящее облако, иногда алчное облако, но все это формы одной и той же энергии.
Не выбирайте, не увлекайтесь. Если вы увлечетесь слоном в облаке, вы станете несчастным. В следующий раз вы увидите, что слона нет, и будете рыдать и плакать. Но кто тому виной? Виновато ли облако? Облако просто следует своей природе. Просто вспомните, облако здесь для того, чтобы изменяться: таков и ум. Наблюдайте за своим внутренним небом и пусть себе облака плывут. Станьте просто наблюдателем. И помните, облака будут приходить и уходить; вы можете оставаться безразличными.
Над волной ручья, ловит, ловит стрекоза собственную тень.
Литавры лебедей замолкли вдалеке, Затихли журавли за топкими лугами, Лишь ястреба кружат над рыжими стогами, Да осень шелестит в прибрежном тростнике.
На сломанных плетнях завился гибкий хмель, И никнет яблоня, и утром пахнет слива, В веселых кабачках разлито в бочки пиво, И в тихой мгле полей, дрожа, звучит свирель.
Над прудом облака жемчужны и легки, На западе огни прозрачны и лиловы. Запрятавшись в кусты, мальчишки-птицеловы В тени зеленых хвой расставили силки.
читать дальшеИз золотых полей, где синий дым встает, Проходят девушки за грузными возами, Их бедра зыблются под тонкими холстами, На их щеках загар как золотистый мед.
В осенние луга, в безудержный простор Спешат охотники под кружевом тумана. И в зыбкой сырости пронзительно и странно Звучит дрожащий лай нашедших зверя свор.
И Осень пьяная бредет из темных чащ, Натянут темный лук холодными руками, И в Лето целится и пляшет над лугами, На смуглое плечо накинув желтый плащ.
И поздняя заря на алтарях лесов Сжигает темный нард и брызжет алой кровью, И к дерну летнему, к сырому изголовью Летит холодный шум спадающих плодов.
22. Потому что никакой Дхармы нельзя там найти или получить. Потому-то это и называется "наивысшее, правильное и совершенное просветление". И далее, Субхути, та Дхарма идентична самой себе и нет в ней противоречий. Потому она и называется "наивысшее, правильное и совершенное просветление". Она идентична самой себе благодаря отсутствию "я", сущности, души или личности, она - наивысшее, правильное и совершенное просветление и известна как всеобщность всех Дхарм.
25. Как ты думаешь, Субхути, придет ли в голову Татхагате "мною были освобождены существа"? Не таким образом должен ты это видеть, Субхути! И почему? Нет таких существ, которых освободил Татхагата.
26. Далее Господин по этому поводу научил следующим стихам: "Те, кто видят меня из-за моей формы, и те, кто следуют за мной из-за моего голоса, совершают неправильные усилия. Не увидят меня те люди. Через Дхарму нужно видеть Будд, Через тело Дхармы придет их руководство, и все же истинная природа Дхармы не может быть различима, и никто не может сознавать ее как объект".
29. Тот, кто говорит, что Татхагата уходит или приходит, стоит, сидит или лежит, тот не понимает моего учения, И почему? Татхагатой называют того, кто никуда не уходил и ниоткуда не приходил. Потому его и называют Татхагатой, Архатом, полностью просветленным.
Полностью просветленный 31 декабря 1977 года
Повторим еще раз. Господин сказал: "Татхагата говорит в соответствии с реальностью, говорит истину, говорит о том, что есть, и не иначе. Татхагата, Субхути, это синонимом истинной Таковости". Слово "таковость" имеет огромное значение в подходе Будды к реальности. Слово "таковость" в буддизме настолько же важно, как слово "бог" в других религиях. Буддийское слово для этого - татхата. Оно означает видеть вещи такими, какие они есть, не имея при этом никаких отношений, не принимая решений, не судя и не обвиняя. Буддистская медитация состоит из таковости. Этот метод очень практичен и глубок. Будда говорил ученикам: "Просто наблюдайте вещи такими, какие они есть, не вмешиваясь". Например, у вас болит голова. Как только вы это замечаете, у вас возникает мнение: "Это нехорошо. Почему это у меня должна болеть голова? Что мне делать, чтобы она не болела?" Вы тут же волнуетесь, у вас возникает мнение, вы против нее, вы начинаете ее подавлять. Вы подавляете ее либо химически, с помощью аспирина или анальгина, или сознательно - вы ее не замечаете, отставляете в сторону. Вы занимаетесь чем-нибудь, чтобы о ней забыть. Но и в том, и в другом случае вы теряете таковость. Что предложит Будда? Будда говорит, заметьте, дважды: "Головная боль, головная боль". Не чувствуйте к ней неприязни; ни дружественности, ни антагонизма. Просто заметьте, как будто это к вам не имеет никакого отношения. "Головная боль, головная боль". И оставайтесь безмятежными, неискаженными и безо всякого мнения по этому поводу. Наблюдайте это. Немедленно девяносто процентов головной боли исчезает. Потому что головная боль - это не настоящая головная боль. Девяносто девять процентов головных болей возникает из-за противоположных мнений. И сразу вы увидите, что большей их части нет. И вы заметите также и другое: головная боль исчезла в чем-то другом, может быть, теперь вы чувствуете гнев. Что случилось? Если вы подавляете головную боль, вы никогда не узнаете, в чем было ее настоящее послание. Головная боль была просто показателем того, что вы полны гнева в данный момент, а гнев создал в голове напряжение: отсюда и боль. Но вы наблюдали, вы просто ее отметили - "головная боль, головная боль" - вы остались не вовлеченными, объективными. Тогда головная боль исчезает. И она ответит вам, что "я - не головная боль, я - гнев". Итак, Будда снова говорит - отметьте - "гнев, гнев". Только не гневайтесь на гнев, иначе снова вы попадете в ловушку и утратите таковость. Если вы говорите: "Гнев, гнев",- девяносто процентов гнева немедленно исчезнет. Это очень практичный метод. А те десять, которые останутся, высвободят послание. Вы можете увидеть, что это - не гнев, а эго. Снова отметьте - "эго, эго" - и так далее. Одно связано с другим, и чем глубже вы погружаетесь, тем ближе вы подходите к первоначальной причине. А раз вы пришли к первоначальной причине, цепь разорвана, за ней ничего нет. Придет момент, когда вы отметите последнее звено цепи, а потом - ничто. Тогда вы освободитесь от всей цепи, и возникнет великая чистота, великое молчание. Это молчание называется таковостью. Это нужно практиковать постоянно. Иногда может случиться так, что вы забудете об этом и бессознательно, механично создадите мнение. Тогда Будда снова скажет: "Вспомните - мнение, мнение". Не становитесь искаженными тем, что возникло мнение. Не впадайте в депрессию от того что утратили. Просто отметьте: "мнение, мнение" - и вы вдруг увидите, что девяносто процентов мнения ушло, остается десять процентов, и они несут послание... В чем это послание? Послание в том, что есть некий запрет, некое табу; из этого табу и возникло мнение. В ум входит сексуальное желание, и вы тут же говорите: "Это плохо". Это - мнение. Почему это плохо? Потому, что вас так научили; это- табу. Отметьте: "Табу, табу" - и продолжайте. Иногда будет случаться и так, что вы судите и не только судите, но и создаете мнение; и не только создаете мнение, вы впадаете в депрессию от того что утратили это. Тогда снова отметьте: "Депрессия, депрессия"- и продолжайте. Когда вы начинаете что-то осознавать, по любому поводу, отметьте - просто отметьте - и все это оставьте. И вскоре вы заметите, что запутанный ум уже больше не такой запутанный, каким был всегда. Боли начинают исчезать, и будут моменты таковости, татхата, когда просто будете вы, и будет бытие, и у вас нет никаких мнений относительно бытия. Все остается непотревоженым мыслью, не загрязненным мыслью. Бытие есть, но ум исчез. Такое состояние не-ума называется таковостью. Будда говорит: "Татхагата говорит в соответствии с реальностью". Иначе он не может. Дело не в том, что он так выбрал, говорить в соответствии с реальностью; выбора нет. То, что является реальным, говорит через него. Дело не в том, что он выбирает - это реальное, и я должен так говорить. А то - нереально, и того говорить не буду. Если возникнет такой выбор, вы еще не Будда. Татхагата говорит из отсутствия выбора. Так что дело не в том, что Татхагата говорит правду. Он говорит в соответствии с реальностью. В действительности реальность говорит через него. Он лишь посредник, пустой бамбук. Реальность через него поет свою песню, у него нет своей песни. Все его мнения исчезли, и сам он исчез. Он - чистое пространство. Через него истина может пройти в мир, она может через него снизойти в мир. "Он говорит истину, говорит о том, что есть Ятха бхутам".
Над волной ручья, ловит, ловит стрекоза собственную тень.
На грани выдоха и вдоха есть волна, где жизнь от видимости освобождена, упразднены тела и внешние черты, и наши сути там свободно разлиты.
Там нет сосудов для скопления пустот, и знак присутствия иной, чем здесь, и счет не лицевой, не именной, и только ритм там раскаляется и звездами горит.
На грани выдоха и вдоха есть волна, где жизнь, как музыка, слышна, но не видна. И там поэзия берет свои стихи. И там посмертно искупаются грехи. ЮннаМориц
У живописца - кисть и краски, У скрипача - смычок и скрипка, А у поэта - ничего. Артисту - пьеса и подсказки, Интрига, слезы и улыбка. А у поэта - ничего.
читать дальше У футболиста есть ворота, Он в них забрасывает что-то. А у поэта - ничего. У космонавта есть ракета, Портрет волнующий поэта. А у поэта - ничего.
Никто не скажет: "Этот критик - Отпетый пессимист и нытик, И взгляды мрачны у него, Расчетливость и блеск холодный, Ни почвы, ни судьбы народной..." У критика - душа поэта. А у поэта - ничего.
Ах, даже ничего такого?! Душа поэта - у любого, И что же? Что же? Что с того? У многих - три души поэта, И пять, и семь! А у поэта - Стихи ... и больше ничего! ЮннаМориц
Над волной ручья, ловит, ловит стрекоза собственную тень.
Сегодня крутится в голове "это осень, мой друг..." и "застоялся мой поезд... скоро я уезжаю, пора". Ожидание путешествия, я люблю так же сильно, как само путешествие
Запах пены морской и горящей листвы, И цыганские взоры ворон привокзальных. Это осень, мой друг! Это волны молвы О вещах шерстяных и простудах банальных. читать дальше Кто зубами стучит в облаках октября, Кастаньетами клацает у колоколен? Это осень, мой друг! Это клюв журавля, Это звук сотрясаемых в яблоке зерен.
Лишь бульварный фонарь в это время цветущ, На чугунных ветвях темноту освещая. Это осень, мой друг! Это свежая чушь Расползается, тщательно дни сокращая.
Скоро все, что способно, покроется льдом, Синей толщей классической твердой обложки. Это осень, мой друг! Это мысли от том, Как кормить стариков и младенцев из ложки,
Как дрожать одному надо всеми людьми, Словно ивовый лист, или кто его знает ... Это осень, мой друг! Это слезы любви Ко всему, что без этой любви умирает. ЮннаМориц
Над волной ручья, ловит, ловит стрекоза собственную тень.
По сравненью с приметами зим Где-нибудь в октябре, ноябре, Что заметны, как детский нажим На письме, как мороз на заре,
Вы, приметы бессмертья души, Еле-еле видны. Например, Для кого так поля хороши, И леса, и песчаный карьер? читать дальше Я спустился в глубокий овраг, Чтоб не грохнуться — наискосок, Там клубился сиреневый мрак И стеной поднимался песок.
Был он красен, и желт, и лилов, А еще — ослепительно бел. «Ты готов?» Я шепнул: «Не готов». И назад оглянуться не смел.
Не готов я к такой тишине! Не к живым, а к следам от живых! Не к родным облакам в вышине, А к теням мимолетным от них!
Не готов я по кругу летать, В этот воздух входить, как азот, Белоснежные перья ронять, Составная частичка высот.
Дай мне силы подняться Разговором меня развлеки, Пощади. Я еще не из тех, Для кого этот блеск — пустяки. АКушнер
Над волной ручья, ловит, ловит стрекоза собственную тень.
Эта песня для меня всегда октябрь:
Вереска волны, печальны холмы... Что впереди... Лишь дорога, дорога... Скоро пройдем через двери зимы - вдруг и совсем не заметив порога. читать дальше Ждать уж недолго - безжалостный снег, что позади я оставил, укроет. И не сомкнуть тяжелеющих век, и вспоминать очевидно не стоит...
К западу солнце, восходит луна - день уходящий неслышно проводит. Вереск темнеет, и ночи стена нас разделяет, скрывает, уводит.
О, не молчи! Отвечай же скорей! Я ведь всего лишь твой странник печальный... Вереск! Скажи мне, в какой же из дней встал я на путь одинокий и странный?...
Но нет ответа... Молчали холмы... Вереска волны печально молчали. И в ожидании скорой зимы, в звездной ладье небо тихо качали.
Над волной ручья, ловит, ловит стрекоза собственную тень.
По рыжему ковру павшей листвы, шел совершенно рыжий кот. Я даже не сразу осознала, что вижу)), подумала, что ветер шевелит листву. Теперь, я в раздумьях, может рыжие коты все такие - уставшие лежать осенние листья? 4 котика
Над волной ручья, ловит, ловит стрекоза собственную тень.
А где-то там, куда нам не вернуться, — В далёком детстве, в юности вдали, По-прежнему ревнуют, и смеются, И верят, что прибудут корабли. У возраста туда не отпроситься,— А там не смяты травы на лугу, И Пенелопа в выгоревшем ситце Всё ждёт меня на давнем берегу. Сидит, руками охватив колено, Лицом к не угасающей заре, — Не рукотворна, неприкосновенна — Как мотылёк, увязший в янтаре. Шефнер
Над волной ручья, ловит, ловит стрекоза собственную тень.
Под порывами ветра, листья начинают сыпаться чаще, словно, золотая метель метет и метет который день подряд. Серое, свинцовое небо, украшено рваным, золотистым кружевом редеющей листвы, - осень явно предпочитает смелые цветовые сочетания и тяжелые духи, - запахи влажной земли и дым костров. Осень торопливо избавляется от всех примет лета, срывая листья.
Над волной ручья, ловит, ловит стрекоза собственную тень.
поток сознанияВ Сандуновском переулке тихо, только где-то вдалеке, слышно шум машин. На тротуаре лежат пятна света от фонарей и опавшие листья; круглые и желтые, похожие на конфетти, — березовые, они лежат смирно. Кленовые, — похожие на мелких крабов, только и ждут малейшего дуновения, чтобы начать догонялки, кинуться под ноги, побежать рядом, или закружиться каруселью. Теплый ветер, то дует ровно и сильно, то почти пропадает. Издалека доносится бой часов, я вижу, как обнаженные ветки дрожат, словно плохо натянутые струны. У забора архитектурного института разговаривает парочка, парень сидит, и глядя на стоящую девушку снизу вверх, почти заклинает ее, страстно повторяя,— все происходит одновременно, понимаешь, одновременно, одновременно и симметрично, — девушка смотрит в небо и ее волосы раздувает ветер. Его голос, ветер, шуршание листьев по асфальту, бой часов - сливаются. У метро поет Земфира и галдит толпа итальянских туристов.